В ранние века христианства учение о предопределении в том виде, в каком мы его встречаем в наше время, было неизвестно. В трудах первых отцов Церкви, посвященных сотериологическим вопросам, используются такие определения, как предведение, избрание, предопределение... Но при сопоставлении цитат у них не возникало разногласий (они понимали, что противоречие здесь мнимое, и принимали обе истины заодно с противоречием). Так продолжалось в течение первых четырех веков христианской эры. С началом пятого столетия появляются первые приверженцы учения, которое мы называем, без достаточных, впрочем, оснований, по имени одного из не самых основных апологетов этого учения — арминианством. Выходец из Британии, Якоб Арминий был популярным в Амстердаме пастором и блестящим проповедником, который лишь развил и теологически оформил уже существовавшее учение Пелагия.
Пелагий и его ближайший сподвижник Целестий настаивали на проповеди о всеобщем спасении, которое получает каждый верующий при условии нестяжательства, соблюдения всех заповедей и ведения праведной жизни, с соблюдением всех правил благочестия. При этом Пелагий отрицал значение первородного греха и, как следствие, греховную испорченность человеческой природы. По учению Пелагия каждый человек способен совершать добрые и злые поступки по собственной воле и в конечном счете обрести спасение собственными силами, не нуждаясь в божественной силе благодати.
В 411 г. против Пелагия и Целестия выступил блаженный Августин, епископ города Иппона. В сочинении “О Духе и букве” он утверждает о греховности человеческой природы и очищающей силе благодати: “При решительной и всеобщей порче человека, если некоторые спасаются: то это те, которые предопределены на то и только для сих избранных Христос приходит в мир”. Так было заложено основание учения о предопределении и о сохранении святых, которое мы сейчас называем кальвинистским.
Ефесский Собор (431 г.) подтвердил осуждение учения Пелагия, но об учении о предопределении там не было сказано ни слова. Зато на новое учение о спасении не по делам, а по благодати очень живо откликнулось монашество. Крайние утверждения бл. Августина вызвали немалый переполох в их среде. Иноки андруметские, стяжавшие великую славу на поприще умерщвления своей плоти, предъявили Августину претензии, ведь по его учению выходило, что все их иноческие подвиги напрасны. Спорить со святыми старцами было тяжело, и полемика растянулась на все оставшиеся годы жизни Августина. После его смерти затянувшиеся споры продолжил ученик Августина Проспер Аквитанский. Оппонентом его выступил св. Кассиан Марсельский.
Св. Кассиан, ученик св. Иоанна Златоуста, посланный в Рим для защиты своего учителя, поселился в Марселе и основал там монастырь св. Виктора. В споре о благодати и предопределении он и монахи выступили с опровержением учения бл. Августина, ссылаясь на восточную традицию. В отношении первородного греха они учили, что человек создан по образу Божиему и подобию и что его природа предрасположена к добру, но грех затемнил ее, тогда как бл. Августин учил, что человек мертв, вследствие греха, и может спастись только благодатью, а его личные заслуги не играют в деле спасения никакой роли.
Но ни Августин, ни его ученики не отстаивали своего учения до конца. После того как им удавалось утвердить в церковном сознании главенство благодати и спасения по вере, они старались смягчить формулировки, связанные с сохранением святых. В одном из своих последних трудов, написанном в 428 году, “О предопределении святых по даре утверждения в добре” Августин старается занять как можно более нейтральную позицию.
Спор о благодати и свободе, вызванный пелагианством и учением Августина, оказал исключительное влияние на развитие богословия. Он продолжается до сих пор. Но тогда Восток и Запад впервые разошлись в основном вопросе христианской жизни.
В Средние века учения о предопределении придерживались монашествующие католические Ордена. В первую очередь, конечно, августинцы. И, как ни странно, многовековая опора благочестия и святости Римской Церкви — Орден св. Доминика, организатор первого крестового похода. Даже иезуиты в то время исповедовали учение Августина, но с весьма умеренных позиций. В преддверии протестантского возрождения благодаря неусыпной заботе инквизиции преобладала все же теология иезуитов. Они не признавали уже никакой теологии кроме собственной, разработанной основателем Ордена — Игнатием Лойолой, заключающейся в изощренном балансировании на грани учения Августина и установлений Святейшего Престола, то есть папы.
Во времена Реформации учение Августина было восстановлено во всей полноте. Основание его новому развитию положил монах-августинец, Мартин Лютер. Лютер снова поставил во главу угла краеугольный камень нашего спасения — веру в Иисуса Христа. В полемиках с противниками, немедленно выступившими против Лютера, он обращается к испытанному оружию — учению о спасении св. Августина. В ответ на сочинение Эразма Роттердамского “О свободной воле” Лютер пишет полемический трактат “О порабощенной воле”. И на этом Лютер успокаивается, полагая, что разгром Эразма, отца гуманизма, ставит либеральному богословию надежный заслон. К концу жизни он занимает уже позицию, близкую к арминианству.
Если Лютер только предвидел последствия проникновения в реформированные церкви либерального богословия под видом арминианства, то Кальвину пришлось столкнуться с распространением гуманистических идей на практике. В течение 14 лет он вынужден был бороться с либертинцами, последователями Эразма и Рабле, проповедовавшими на основе всеобщего спасения самую разнузданную вседозволенность. Он обрушивается на своих противников с потоком обвинений, переходящих в ругательства, называя их бешеными псами и слугами сатаны. Бесчинства свободолюбивых либертинцев, мюнстерский содом и гневные высказывания по этому поводу самого Кальвина накаляют атмосферу. Среди ближайшего женевского окружения Кальвина и среди его последователей в Европе вспыхивает в отношении арминианства непримиримая вражда. По постановлению Дортского Синода арминианство объявляется ересью, его последователи оказываются вне закона. Честные и благочестивые арминиане наравне с отступниками изгоняются с их земель, многие оказываются в заточении. В результате верующие, не разделяющие точку зрения Кальвина, вынуждены были покинуть континент.
Постепенно арминианство распространяется на Британских островах, преодолевая сопротивление проникнутой духом Дортского Синода англиканской церкви. Возникает движение, а затем и церковь методистов, являющаяся по сегодняшний день (несмотря на раздробленность) одной из самых крупных протестантских церквей, в создании которой главная роль принадлежит одному из крупнейших апологетов арминианской теории искупления — Джону Весли.
Какие еще следы столкновения арминиан и кальвинистов мы можем наблюдать? В Англии — преследование пуритан. Во Франции — истребление католиками последователей Кальвина, гугенотов (Варфоломеевская ночь). Отголоски жестокого противостояния до сих пор дают о себе знать в Ольстере (Ирландия).
В отношении извечных споров между арминианами и кальвинистами Россия занимает особое положение, которое сравнимо с первыми веками христианства. Как и в другом, у России здесь много своих собственных проблем. И ни от кальвинизма, ни от арминианства их решение не зависит.